Кризис парламентаризма и идея конгресса, представляющего особые интересы
Парламентаризм в том виде, как он медленно развивался в Англии и в некоторых ее колониях с XVII века, и на европейском континенте после свержения Наполеона, июльской и февральской революций предполагает всеобщее принятие идеологии либерализма. Все, кто наделен ответственностью решать в парламенте, как следует управлять страной, должны быть проникнуты убеждением, что правильно понимаемые интересы всех общественных групп и членов общества совпадают, и всякого рода особые привилегии для отдельных групп и классов населения вредят общему благу и должны быть устранены. Различные партии в парламенте, уполномоченные исполнять функции, отведенные ему всеми конституциями недавнего времени, разумеется, могут занимать разные позиции по отдельным политическим вопросам, но они должны считать себя представителями нации в целом, а не представителями отдельных районов или социальных слоев. Над всеми различиями во взглядах должно господствовать убеждение, что, в конечном счете, все объединены общим делом и одной целью и что спорить можно только о средствах достижения цели, к которой все стремятся. Между партиями нет непреодолимой пропасти, их не разделяют неразрешимые конфликты интересов, ради которых они готовы бороться до последнего, не останавливаясь перед страданиями всей нации и даже перед разрушением всей страны. Разделяют партии позиции, занимаемые ими в отношении конкретных проблем политики. Поэтому существует лишь две партии: партия, находящаяся у власти, и партия, которая хочет быть у власти. Даже оппозиция стремится получить власть не для того, чтобы обеспечить определенные интересы или заполнить чиновничьи должности членами своей партии, а для того, чтобы воплотить свои идеи в законодательстве и осуществить их при управлении страной.
Только при таких условиях реальны парламент и парламентская система правления. Какое-то время эти условия существовали в англосаксонских странах, и некоторые следы этого можно еще встретить там и в наши дни. На европейском континенте даже в период, обычно характеризуемый как золотой век либерализма, можно было говорить только о некотором приближении к этим условиям. Но уже на протяжении десятилетий условия в представительных собраниях Европы стали напоминать их прямую противоположность. Имеется огромное количество партий, и каждая партия сама разделена на многочисленные фракции, которые, как правило, внешнему миру демонстрируют единый фронт, но в советах партий обычно противостоят друг другу с такой же страстью, с какой публично они борются с другими партиями. Каждая отдельная партия и фракция считает себя единственной защитницей определенных особых интересов, которые она берется довести до победы любой ценой. Выделить “своим” из общественного котла как можно больше, помогать им при помощи протекционистских тарифов, иммиграционных барьеров, “социального законодательства” и всевозможных привилегий за счет остального общества — в этом вся суть их политики.
Так как их требования в принципе безграничны, то ни одна из этих партий не может достичь всех намеченных целей. Немыслимо, чтобы претензии аграрных и рабочих партий, когда-нибудь можно было бы удовлетворить полностью. Тем не менее, каждая партия стремится достичь такого влияния, которое позволило бы ей в максимальной степени удовлетворить свои аппетиты, заботясь в то же время о том, чтобы всегда иметь возможность объяснить избирателям, почему все их желания не могут быть выполнены. Этого можно добиться, либо попытавшись создать у публики видимость пребывания в оппозиции, хотя в действительности партия находится у власти, либо переложив вину на силу, не подвластную ее влиянию: на монарха в монархическом государстве или при определенных обстоятельствах на иностранные державы и т.п. Большевики не могут сделать счастливой Россию, а социалисты — Австрию, потому что им якобы мешает “западный капитализм”. После, по меньшей мере, 50 лет правления антилиберальных партий в Германии и Австрии мы все еще читаем в их манифестах и декларациях, даже в работах их “научных” защитников, что вина за все существующее зло лежит на господстве “либеральных” принципов.
Парламент, состоящий из сторонников антилиберальных партий особых интересов, не способен заниматься своим делом и должен в конечном итоге разочаровать всех. Именно это имеется в виду, когда говорят о кризисе парламентаризма.
В качестве разрешения этого кризиса некоторые требуют отменить демократию и парламентаризм и установить диктатуру. Мы не будем еще раз обсуждать возражения против диктатуры. Мы уже сделали это достаточно детально.
Второе предложение направлено на исправление мнимых недостатков генеральной ассамблеи, члены которой избраны напрямую всеми гражданами, путем дополнения или полной его замены на конгресс, составленный из делегатов, избранных автономными корпоративными ассоциациями или гильдиями, сформированными различными отраслями торговли, промышленности и профессиями. Утверждается, что членам общенародного собрания не хватает необходимой объективности и знания экономических вопросов. Нужна не столько общая политика, сколько экономическая политика. Представители промышленных и профессиональных гильдий смогут прийти к согласию по вопросам, решение которых либо абсолютно не приходит в голову делегатам избирательных округов, сформированных просто по территориальному принципу, либо становится для них очевидным только с большим опозданием.
Что касается собрания, составленного из делегатов — представителей различных профессиональных ассоциаций, то здесь ключевым вопросом, по которому необходимо иметь ясность, является порядок проведения голосования или, если каждый член имеет один голос, то, сколько мест должно быть предоставлено каждой гильдии. Эту проблему необходимо решить до того, как конгресс соберется; но как только этот вопрос будет урегулирован, можно не затруднять себя созывом собрания на сессии, ибо тем самым исход голосования уже предопределен. Разумеется, совершенно другое дело — удастся ли поддерживать установленное распределение власти между гильдиями. Для большинства людей — не стоит строить иллюзии на этот счет — это всегда было неприемлемо. Чтобы создать парламент, устраивающий большинство, нет необходимости в собрании, разделенном по профессиональному признаку. Все будет зависеть от того, будет ли недовольство, вызванное политикой, принятой депутатами от гильдий, достаточно велико, чтобы вызвать насильственное свержение всей системы. В отличие от демократической, данная система не гарантирует, что в политику будут вноситься изменения, требуемые подавляющим большинством населения. Говоря это, мы сказали все, что необходимо сказать против идеи собрания, учрежденного на основе профессионального деления. Для либерала любая система, изначально не исключающая всякое насильственное нарушение мирного развития событий, не подлежит обсуждению.
Многие сторонники идеи конгресса, составленного из представителей гильдий, полагают, что конфликты должны улаживаться не подчинением одной фракции другой, а взаимным урегулированием разногласий. Но что произойдет, если партиям не удастся достичь соглашения? Компромиссы рождаются только тогда, когда угроза неблагоприятного исхода заставляет все стороны спора идти на какие-то уступки. Никто не мешает различным партиям достичь договоренности даже в парламенте, составленном из делегатов, избранных прямым голосованием всей нации. Никто не сможет принудительно добиться согласия в конгрессе, состоящем из депутатов, избранных членами профессиональных ассоциаций.
Исходя из этого, составленное таким образом собрание не может функционировать в качестве парламента, служащего органом демократической системы. Оно не может быть местом, где различия в политических мнениях урегулируются мирно. Оно не в состоянии предотвратить насильственное нарушение мирного развития общества восстанием, революцией и гражданской войной. Ибо ключевые решения, определяющие распределение политической власти в государстве, принимаются не в палатах собрания и не в ходе выборов, определяющих его состав. Решающим фактором распределения власти является определенный конституцией относительный вес различных корпоративных ассоциаций в процессе формирования политики государства. Но этот вопрос решается вне стен палат собрания и органически не связан с выборами их членов.
Поэтому представляется вполне корректным воздержаться от употребления слова «парламент» в отношении ассамблеи, составленной из представителей корпоративных ассоциаций, организованных по профессиональному признаку. На протяжении последних двух веков политическая терминология резко разграничивает парламент и такого рода ассамблею. И если сознательно не стремиться смешивать все понятия политической науки, то следует придерживаться этого разграничения.
Сидней и Беатрис Веббы, а также ряд синдикалистов и гильдейских социалистов, следуя в этом отношении более ранним рекомендациям многих континентальных сторонников реформы верхней палаты парламента, предлагали систему двух палат. Одна избирается напрямую всей нацией, а вторая состоит из депутатов, избранных из округов, нарезанных по профессиональному принципу. Однако очевидно, что это предложение никоим образом не исправляет недостатки системы гильдейского представительства. На практике двухпалатная система может функционировать только при условии, что одна палата имеет приоритет и обладает безусловной властью навязывать свою волю другой, или, если должны предприниматься попытки по выработке компромиссных решений, когда две палаты занимают различные позиции по какому-либо вопросу. Однако при отсутствии таких попыток остается улаживать этот конфликт вне стен палат парламента, в крайнем случае, с помощью силы. Как ни крути эту проблему, в конце концов, всегда возвращаешься к одним и тем же непреодолимым трудностям. Об этот камень преткновения суждено разбиваться всем подобным предложениям, называются ли они корпоративизмом, гильдейским социализмом или как-то еще. Признание неосуществимости этих проектов обнаруживается, когда люди, в конце концов, довольствуются рекомендацией совершенно незначительного нововведения: учреждения экономического совета, действующего исключительно в качестве консультативного органа.
Поборники идеи ассамблеи, составленной из депутатов от гильдий, пребывают в благостном заблуждении, если считают, что противоречия, разрывающие сегодня ткань национального единства, можно преодолеть, разделив население и соответственно народную ассамблею по профессиональному признаку. От этих противоречий невозможно избавиться, внося изменения в технические детали конституции. Их можно преодолеть только с помощью либеральной идеологии.