Глава 15. ТАК ЧТО ЖЕ ПРЕДЛАГАЛ ТУХАЧЕВСКИЙ?
А в общем-то, надо признать: по имеющимся ныне в широком пользовании материалам довольно трудно судить, кто же из военных руководителей за что ратовал в различные периоды развития Вооруженных Сил, кто что исповедовал, какие шли дискуссии по вопросам военного строительства. Наша военная история, увы, обезличена.
«Красная звезда». 4 апреля 1988 года
1
Нашелся честный человек и рассказал о том, какую именно реформу предлагал Тухачевский Сталину. Генерал-лейтенант авиации В.В. Серебряников приоткрыл (ВИЖ. 1989. N 7. С. 49) кусочек того секрета, который покрывает таинственные предложения Тухачевского вот уже более семидесяти лет. Оказывается, Тухачевский в декабре 1927 года, помимо прочего, предлагал Сталину произвести в течение одного 1928 года 50-100 тысяч танков.
Сравним. Оценим.
В 1928 году никакого Гитлера у власти не было. Ни одного танка в Германии тоже не было. Вся германская армия — это 100 тысяч солдат, унтеров, офицеров и генералов, и все это — пехота и кавалерия. Тухачевский предлагал иметь по одному нашему танку против каждого немецкого генерала, офицера, против каждого немецкого солдата в строю и в обозе, против каждого немецкого повара у полевой кухни, против каждого денщика и посыльного.
1 сентября 1939 года Гитлер вступил во Вторую мировую войну, имея 2977 танков, среди которых ни одного плавающего, ни одного среднего, ни одного тяжелого. Нам говорят: ясное дело, если у Гитлера такое огромное количество танков, аж 2977, значит, это не для обороны, значит, это не для одной Европы… Раз Гитлер настроил такое количество танков, значит, замысел его сам собой вырисовывается — он явно намерен завоевать мировое господство.
С этим я полностью согласен. Но что в этом случае намеревался делать Тухачевский с армадами в 50 000-100 000 танков?
2977 германских танков построены не за один год, а за все предвоенные годы. А Тухачевский предлагал построить 50 000-100 000 только за один год.
Интересно сравнить замыслы Тухачевского на 1928 год с реальным производством танков и самоходных орудий в Германии в ходе Второй мировой войны:
1939 743
1940 1515
1941 3113
1942 4276
1943 5663
1944 7975
1945 956
Итого — за грозные предвоенные месяцы 1939 года и за все годы войны — 24 241 танк (Encyclopedia of German Tanks of World War Two. Arms and Armor Press. London, 1978. P. 261).
Интересна другая цифра: за все годы Второй мировой войны Япония построила 3648 танков, все легкие (Советская военная энциклопедия. Т. 7. С. 664). А вывод вот какой: за десять лет до начала Второй мировой войны, когда ни Германия, ни Япония не имели ни одного танка, Тухачевский предлагал построить за один год в 2-4 раза больше танков, чем их построила Германия за все годы Второй мировой войны, и в 13-26 раз больше, чем построила Япония за все годы войны. Нас приучили к формуле: германские фашисты и японские милитаристы. Действительно, если они произвели столь огромное количество танков: 24 241 и 3648, то ясно каждому — это фашизм и милитаризм. Но возникает вопрос: кем же был Тухачевский на фоне фашистов и милитаристов, стремящихся к мировому господству?
2
Пик мирового танкового производства не только в войне, но вообще в мировой истории — 1944 год. К этому моменту экономика всех стран перестроилась на военный лад и разогналась до максимальной скорости. Так вот, в этот пиковый год Советский Союз, США, Великобритания, Германия, Япония, Италия, Канада и все остальные страны мира, вместе взятые, до 100 тысяч танков так и не дотянули.
А Тухачевский хотел в одном только Советском Союзе в мирное время за один год построить танков больше, чем вся мировая экономика построила в самый разгар войны. Вот какие у нашего стратега были замахи в 1927 году, ДО НАЧАЛА ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ СССР.
100 тысяч танков в мирное время Советский Союз произвести не мог. И 50 тысяч тоже. И никто не мог.
Уже после войны Советский Союз, неизмеримо более мощный индустриальный гигант, имел 50 000 танков. И даже чуть больше. Но эти танки были произведены не в один год, а накапливались десятилетиями. Пример: гордость советского танкостроения ИС-8 (он же Т-10). Начало разработки — февраль 1949 года. Т-10 принят на вооружение в 1953 году. Снят с вооружения в 1993 году (Карпенко А. В. Обозрение отечественной бронетанковой техники. 1905 — 1995. СПб.: Невский бастион, 1996. С. 425). 40 лет в строю. Секретов долголетия этого танка — два. Во-первых, Т-10 был лучшим тяжелым танком мира. Во-вторых, практически всю свою долгую жизнь наши танки стоят в длительной многолетней консервации. В 60-х годах заводы добавляют к тому, что выпущено в 40-х и 50-х. В 70-х — к тому, что выпущено в предыдущие десятилетия. В 80-х добавляют еще и еще. В случае мобилизации первые эшелоны вступают на самый современной технике, а затем, когда стороны ослабят или вообще подорвут экономику друг друга, мы будем подбрасывать по мере отмобилизования новые и новые дивизии, корпуса и армии, вооруженные танками, выпущенными 10, 20, 30 лет назад.
Но и это осторожное постепенное накопление вышло нам боком. Великая индустриальная держава рухнула. Ноги подломились. Не последнюю роль в крушении Советского Союза играли те самые тысячи танков.
А гениальный Тухачевский предлагал Сталину не понемногу, десятилетиями накапливать танковую мощь, а выпустить сразу в один год 50 000-100 000 танков. Результат таких действий предсказать просто: ноги Советского Союза подломились бы немедленно.
3
Да и как их было возможно произвести?
Танковых заводов в то время у нас не было. Но если бы и были, все равно потребовалось бы прежде всего остановить производство на всех заводах тяжелого машиностроения — станкостроительных, автомобильных, судостроительных, локомотивных, вагоностроительных, тракторных и всех прочих — и перестроить их на производство танков. Представим себе, что завод производит паровозы серии OB — «Овечки». Пришла вводная: строительство «Овечек» прекратить, строить паровозы ФД — «Феликс Дзержинский». Может ли человек с улицы представить себе стоимость, сложность и болезненность перехода на производство новой продукции? На заводе — разгром. Годами налаженный ритм ломается. Отлаженные технологические цепочки рвутся. Все нервничают и матерятся. Завод лихорадит. В цехах — комиссия за комиссией: уж не вредительство ли? Премий в это время никому не дают. Наоборот, сажают чаще обычного, Приспособиться, приладиться к производству новых деталей и агрегатов — это примерно то же самое, что привыкнуть-притереться к новой жене, со всеми ее причудами и капризами… Это привыкание происходит годами. Уж лучше с прежней не расходиться.
А теперь представим себе, что паровозному заводу приказали освоить не новый тип паровоза, а нечто совершенно для данного завода необычное — танки. И судостроительному заводу — танки. Да не одному, а всем. И всем станкостроительным заводам — танки. И вагоностроительным. И всяким прочим.
Если принять предложения Тухачевского, то следовало остановить всю промышленность огромной страны минимум на год и переналаживать ее на производство танков.
Прямое следствие такой перестройки: огромные трудовые, материальные, энергетические и финансовые затраты при полной остановке всех крупных заводов страны минимум на год. Страна в этом случае будет тратить, но ничего производить не будет. Такого эксперимента никто никогда в мировой практике не делал, ибо каждому ясно — это означало бы немедленный и полный крах.
Но если бы мы потратили весь 1928 год на перестройку экономики на производство только танков и если бы весь следующий 1929 год промышленность страны выпускала только танки и ничего более, то это во второй раз означало бы полный крах.
Затем (допустим) произвели мы все эти танки, что теперь с заводами делать? Сохранять танковое производство и на следующий год снова производить танки десятками тысяч? А нам столько не нужно. Куда их девать? Следовательно, после выпуска требуемого Тухачевским количества танков надо было снова все заводы останавливать и переделывать их в паровозные, автомобильные, тракторные, станкостроительные и т.д. Это означало бы дикие затраты средств и времени на восстановление производства паровозов, тракторов, вагонов, станков, кораблей и всего прочего. Практика показывает: на выпуск танков мы весьма быстро переключаемся, а вот назад — никак. Конверсия — дело долгое, мучительное, разорительное. Она растягивается на годы и влечет за собой все новые и новые расходы.
4
200-300 танков, по стандартам любой армии, — это танковая дивизия. Напоминаю еще и еще раз: в 70-х годах, в разгар «холодной войны», американская армия — армия самой мощной страны мира — имела в своем составе 16 дивизий, в том числе 4 танковые.
Гитлер ринулся завоевывать мировое господство, имея в сентябре 1939 года 6 танковых дивизий.
В 1927 году ни Германия, ни США, ни Франция, ни Япония танковых дивизий не имели. Если послушать Тухачевского и произвести 50-100 тысяч танков, то следовало развернуть в Советском Союзе за один год от 166 до 500 одних только танковых дивизий.
Экипаж танка того времени — 3 человека. 50— 100 тысяч танков означает, что в танковых войсках надо иметь 150-300 тысяч солдат. Так? Нет, не так.
Танкисты в танковой дивизии — незначительное меньшинство. И вот почему. Прежде всего танки постоянно и своевременно надо обеспечивать жидким топливом и смазочными маслами. Потому за каждой колонной танков надо иметь колонну машин с цистернами. А еще танкам нужны снаряды и патроны. Потому нужна еще колонна машин с боеприпасами. Кроме того, танки надо ремонтировать. Причем ремонтировать не в стационарных мастерских, а там, где танки действуют. Для этого надо иметь подвижные танкоремонтные мастерские и даже подвижные танкоремонтные заводы. Это снова люди и машины. Много людей, много машин.
Но для того чтобы танк отремонтировать, его надо из оврага, из болота или с поля боя под огнем противника вытащить и до подвижной танкоремонтной мастерской дотащить. Для этого нужны специальные ремонтно-эвакуационные подразделения.
Но для того чтобы танк ремонтировать в полевых условиях, надо в район сражения постоянно подвозить необходимые запасные части. Один танковый двигатель на поле боя доставить — прикинем, сколько мороки. А раненых, обгоревших танкистов надо из танков извлекать и доставлять в эвакуационные госпитали. Так что позади нашей танковой колонны вытягивается длинный хвост, без которого танковые подразделения действовать не могут. Зубы дракона — штука важная, но и без хвоста он жить не может. А еще ему нужна голова. Штаб. Да не одна голова. Дракон у нас многоголовый. Каждому батальону — штаб. Маленький, но все же. И каждому полку — штаб, и каждой дивизии, и каждому корпусу. И все это машины, машины и машины. И все это надо охранять. И всю эту братию надо кормить. А продовольствие — подвозить. Это опять же машины. Но дракону нужны глаза и уши, разведка нужна. Хорошо, когда из штаба армии и из штаба фронта сообщат сведения о противнике, но этого недостаточно. Представьте: вам завязали глаза и кто-то рядом стоящий советует, как надо драться, — левой двинь, теперь правой, чуть выше… Так дело не пойдет. Потому каждому подразделению, части, соединению, объединению требуется своя собственная разведка, свои собственные глаза и уши. А это — снова люди и машины.
Путь танкам прокладывают саперы, они наводят мосты и переправы, ищут и обезвреживают мины и другие заграждения, они возводят укрытия и маскируют позиции, в случае необходимости ставят минные поля, обеспечивают миллионные армии водой и делают еще много нужной работы.
Потому в танковых соединениях надо иметь много саперов и специальной саперной техники.
Танки надо охранять и защищать в ближнем бою, успех танков надо закреплять. Этим занимается мотопехота. Каждой танковой дивизии нужен свой собственный мотострелковый полк, а каждому корпусу еще дополнительно — своя мотострелковая дивизия. Действия танков надо поддержать огнем. На это у нас артиллеристы и минометчики. Действия танков, мотопехоты, артиллеристов надо прикрывать. На это у нас зенитчики. Всем этим надо управлять, действия всех надо координировать. Управление войсками — это поток информации по тысячам каналов. Обеспечивают эти сообщения подразделения и части связи. Все это — машины, машины и еще раз машины. И много, много людей.
Наш стандарт 1940 года: для непосредственного обеспечения действий одной тысячи танков (один мехкорпус) требовалось 36 080 солдат и офицеров, 358 орудий и минометов, 266 бронеавтомобилей, 352 трактора и 5165 автомобилей. Это непосредственно на поле боя. И это не считая усиления, не считая авиации, не считая тыловых учреждений, которые будут питать всю эту массу войск.
Мы думали, что на один танк нужно три танкиста, три веселых друга, а их надо 36. Потом война показала, что предвоенные расчеты были занижены. Для обеспечения действий каждого танка непосредственно на поле боя надо иметь 70-80 человек, вдвое больше машин, чем предполагалось перед войной, и втрое — артиллерии.
Но даже если исходить из заниженных предвоенных стандартов, то и тогда для выполнения программы Тухачевского следовало иметь в танковых войсках от 1 800 000 до 3 600 000 солдат и офицеров, 18 000-36 000 тракторов, столько же орудий и минометов, 13 000-26 000 бронеавтомобилей, от 250 000 до 500 000 автомобилей.
В вооруженных силах Германии в то время 100 тысяч солдат, унтер-офицеров, офицеров и генералов. А в Красной Армии Тухачевский в одних только танковых войсках одних только водителей автомобилей должен был иметь полмиллиона. Не считая водителей танков, артиллерийских тягачей и бронеавтомобилей. Не считая наводчиков, командиров, связистов, саперов, разведчиков и всех остальных.
Или, может быть, Тухачевский считал, что танковые войска без автомобилей обойдутся? Прут танки по дороге, а впереди разведка на лихих конях, а пехота бегом за танками, командиры на тройках с бубенцами, а позади, поскрипывая колесами, — телеги, запряженные волами, боеприпасы везут, бензин, запасные части…
Не мог Советский Союз в то время дать полмиллиона автомашин танковым войскам. И четверть миллиона не мог. Не то что танковым войскам, но и всей армии такого количества дать не мог. А если бы дал, то без машин и тракторов остались бы сельское хозяйство, и промышленность, и транспорт, и строительство. И если бы отдать все машины в танковые войска, то сколько бы те машины пожирали в год бензина, масел и запасных частей?
5
А как комплектовать такие танковые войска? Всеобщей воинской обязанности в то время в Советском Союзе не было. Вводить всеобщую? Это уже за пределами компетенции начальника штаба РККА. Тухачевский предлагал всего только реконструкцию танковых войск, а это влекло за собой глубокие изменения в социальной структуре государства. Начальника штаба РККА явно понесло в сферы, куда забираться без разрешения не рекомендуется.
Но Тухачевский в такие сферы явно забираться и не намеревался, он просто был не способен думать о последствиях своих предложений. А ведь должен был сообразить: если в армии будет 50-100 тысяч танков, то какова же должна быть ее численность? С другой стороны, если бы и ввели всеобщую воинскую обязанность в то время, то все равно призывников не хватило бы даже для укомплектования одних только танковых войск. Если бы и собрали три миллиона призывников для танковых войск сейчас, то в другие годы призывать было бы некого.
Существует проверенное веками правило: в вооруженных силах государства в мирное время не может быть более одного процента населения. Один процент — это критический максимум. Перейдите этот рубеж, защищать будет нечего — государство будет отброшено в своем развитии на десятилетия назад, оно разорится и обанкротится. В свое время наши мудрейшие стратеги пытались обмануть сами себя бюрократическими финтами: это — внутренние войска, они никакого отношения к армии не имеют, это — МВД. А это пограничные войска. Они тоже отношения к армии не имеют — это КГБ… Такими трюками обманывали американскую делегацию на переговорах в Женеве. А экономику не обманешь. Трюки эти вышли боком стране, ее экономике и народу. В конечном итоге — и самой армии. Знал ли Тухачевский это простое правило про один процент?
Знал ли он, что в мирное время Советский Союз из 150 миллионов населения мог иметь в армии, на флоте, в авиации, в пограничных, внутренних и всех других войсках только полтора миллиона человек? Понимал ли он, что это последний рубеж, выше которого забираться нельзя? Знал ли Тухачевский, что все великие империи как раз и гибли не под ударами внешних врагов, а из-за чрезмерного внутреннего военного напряжения?
6
Ладно, допустим, что Тухачевский решил в одних только танковых войсках держать от 1,8 до 3,6 миллиона солдат. Но где их готовить? Практически все, кто попадает в танковые войска, нуждаются в специальной подготовке. Им быть радистами, ремонтниками, разведчиками, наводчиками, командирами танков и орудий. Пропустить всех через учебные дивизии? Сколько же надо этих учебных дивизий?
А что делать с офицерами? Предложение Тухачевского: танки производить сейчас. Хорошо. Произведем. Но сколько же нам надо офицеров для укомплектования хотя бы ста новых танковых дивизий? Ладно. Развернем военные училища. В мирное время офицера готовили три года. Танки с заводов поступают сейчас, как планирует Тухачевский, — в 1928 году, а офицеров из училищ выпустят через три года, в 1930 — 1931-м. И все они молоденькие и неопытные, а нам нужны командиры батальонов, полков, дивизий, корпусов…
И где жить тем офицерам? Мы и сейчас офицерам жилья построить не можем. А если бы тогда развернули такое количество дивизий, то куда девать товарищей офицеров? В палатки? А где тех палаток набрать?
А где те танки хранить? На войне было просто: эшелоны с танками поступали с заводов прямо на фронт и сразу шли в дело, жизнь танка на войне короткая, очень скоро танк попадал на восстановление или шел на переплавку, а на его место шли новые танки. Их не надо было хранить. Они не накапливались: пока танки разгружали с одного эшелона, танки с предыдущего уже горели ярким пламенем.
Но вот ситуация: в мирное время вдруг хлынула с заводов стальная лавина. И что с ней делать? В чистом поле держать? На морозе под снегом? Это как у Хрущева при подъеме целины: мы завалим Россию хлебом! И завалили. Распахали целину, собрали невиданный урожай, а девать зерно некуда, негде хранить. Засыпали все дороги зерном, все станции железнодорожные, где оно и сгнило. Куда его везти? А распаханные земли разнесло ветром, вся Европа форточки закрывала, когда ветер с востока дул и нес черную пыль. После того — ни целины, ни хлеба.
Тухачевский был из той же породы реформаторов, которые о последствиях не заботились.
7
Если у нас от 166 до 500 танковых дивизий, то ими надо управлять. Их надо объединять в корпуса. Две танковые и одна мотострелковая дивизии — это танковый корпус. Потому следовало развернуть дополнительно 83-250 мотострелковых дивизий и 83-250 управлений танковых корпусов с комплектами корпусных частей. Всего у нас получилось бы 249-750 мотострелковых и танковых дивизий.
Но и танковыми корпусами следовало управлять. Потому потребовались бы штабы танковых армий. От 26 до 83 танковых армий. В 60, 70, 80-х годах во всем мире было восемь танковых армий. Понятно, все восемь принадлежали миролюбивому Советскому Союзу. Так вот, миролюбивый Советский Союз такой тяжести не вынес и лопнул. Тухачевский в 20-х годах предлагал взвалить на плечи неизмеримо более слабого Советского Союза неизмеримо более тяжелый груз.
Но не могли Вооруженные Силы того времени состоять только из танковых корпусов и танковых армий. На каждую танковую и моторизованную дивизию надо иметь минимум три-четыре стрелковые дивизии. Следовательно, надо было иметь от 847 до 3000 стрелковых дивизий. В то время в Германии было 12 дивизий. Всяких. А мы одних только стрелковых должны были… Если в мирное время в каждой стрелковой дивизии иметь не полный состав, а только половину людей, 6-7 тысяч человек, то и тогда…
Для руководства двумя-тремя стрелковыми дивизиями надо иметь штаб стрелкового корпуса с комплектом корпусных частей, включая тяжелые корпусные артиллерийские полки, зенитные дивизионы, батальоны связи и т.д. Сколько их потребуется? Тухачевский явно в такие расчеты не ударялся. Кому не лень — посчитайте, сколько же нужно было развернуть корпусных штабов! Считайте за гениального полководца. И воспевайте его мудрость.
А для управления двумя-тремя корпусами надо иметь штаб армии с комплектом армейских частей. Это сколько же армейских штабов надо иметь, чтобы управлять тремя тысячами стрелковых дивизий? И как действия тех армий координировать?
Кому не лень, восхваляйте стратегического гения.
8
На войне дивизии, корпуса и армии жили в окопах, землянках, блиндажах. А в мирное время где Тухачевский хотел их держать? Армия у нас и без того была гигантской. И без того техника под открытым небом ржавела. И без того офицерам было негде жить. «Красная звезда» (2 июня 1990 г.) описывает условия размещения тех лет: «Сложными оставались социально-бытовые условия. Более половины командиров и политработников, хозяйственников не имели жилья. Доходило до абсурда. Так, из Среднеазиатского военного округа сообщали: ряд командиров вынуждены были устроить себе „жилье“… на деревьях, сделав помосты в их кронах». Читаю и узнаю родную армию, в которой мне выпало служить. И то, что знаю о современной армии, не отличается сильно от того, что было тогда.
У начальника Штаба РККА господа офицеры на деревьях живут, как мартышки и орангуташки, а сам товарищ Тухачевский обитал во дворцах. Кстати, обвинительное заключение против Тухачевского начинается именно с указания размеров его служебной дачи (ВИЖ. 1990. N 8. С. 96). Каждый, кто побывал в его служебном кабинете (например, генерал-майор П.Г. Григоренко), был сражен размерами помещения. Любил пролетарский полководец красивую жизнь. У него все было беспредельно.
Красные командиры жили как папуасы, а барин Тухачевский бредил Мировой революцией. Ему хотелось, чтобы не только наши офицеры были счастливы, ему хочется насильственно осчастливить все население Земли. Слезут наши командиры с деревьев и понесут Европе свободу, равенство, братство, счастье и процветание. Страна не способна обеспечить офицеров даже палатками, а стратег Тухачевский намерен увеличивать армию в десятки раз. Впрочем, страна у нас большая, деревьев на всех офицеров хватит.
«М.Н. Тухачевский не только разоблачает истинную сущность буржуазной военной науки, он смело вскрывает ее слабость в стратегических и тактических вопросах. Работы Тухачевского ярко показывают, насколько слабы позиции Фуллера, сбрасывающего со счетов человека и отдающего свои симпатии исключительно танкам и авиации…» — это Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов воспевает Тухачевского (ВИЖ. 1964. N 2. С. 41).
Фуллер — британский военный теоретик. Фуллер. оказывается, о человеке не заботился. Фуллер отдавал свои симпатии танкам и авиации, а человека со счетов сбросил… Это только наш Генштаб и его начальники М.Н. Тухачевский, С.С. Бирюзов, Н.В. Огарков, С.Ф. Ахромеев о человеке заботились. Маршал Советского Союза Ахромеев во времена перестройки побывал в одном британском полку. Ему показали стандартную квартиру британского солдата: небольшая комната, совсем крошечная кухня, ванная комната, балкончик, подземный гараж для его машины… Маршал никак не мог сообразить, что это жилье солдата, что британский офицер так не живет. У офицера — дом. Всегда двухэтажный. С садом, с гаражом на две-три машины. Иногда — с бассейном. Второй этаж — спальный, первый — жилой.
Я бы мог рассказать, как живет британский солдат, сколько получает, как его кормят, как одевают… Но речь не о Британской армии, а о Тухачевском, который о людях заботился и со счетов их не сбрасывал…
9
Есть два подхода к строительству вооруженных сил.
Первый — иметь небольшую профессиональную армию, обеспечить ее всем необходимым, освободить ее от всех побочных забот и заставить заниматься только тем, чем она должна заниматься — обороной страны.
А есть второй подход — бить врага не умением, а числом. Иметь гигантскую армию. Все средства государства отдать на строительство танков, самолетов, подводных лодок. И настроить танков так много, что водить их будет разорительно для страны. И мы не будем их водить. Пусть стоят. А танкистов будем учить «пеше помашинному». И столько кораблей настроим, столько самолетов, что будет дешевле их не использовать. Потому корабли будут стоять в базах, самолеты — на аэродромах. А армию, чтоб не скучала, бросим на строительство БАМа, на целину, на картошку, на уборку улиц. И ради экономии не будем обеспечивать офицеров квартирами, пусть на деревьях живут, пусть солдаты воруют кирпич, цемент, доски, бревна и прочее и пусть сами для себя возводят жилье. И пусть подрабатывают войска на стороне, а за это пусть получают на заводах и на стройках гвозди, краску, стекло и все прочее…
Первый подход — готовить летчиков индивидуально. Дать летчику-истребителю еще в училище 200 часов летной практики. И на войне не спешить выпускать его в бой. Пусть летает над полем боя. но в схватки не ввязывается, пусть присмотрится к обстановке. Пусть пообвыкнет.
Второй подход — штамповать самолеты десятками тысяч. И летчиков тоже. Дать летчику пару часов. И в бой его. А производство самолетов наращивать. И производство летчиков, сокращая расходы на их подготовку.
Первый подход — в США, в Британии, во Франции экипаж подводной лодки, которая вернулась с боевого дежурства, имеет две задачи: восстановить свои силы, то есть отдохнуть, разгрузиться (или нагрузиться), а отдохнув, заниматься совершенствованием своего мастерства и готовиться к следующему выходу в море.
Второй подход — из-за того, что флот столь огромен, а на обслуживающих подразделениях экономим, экипаж, вернувшись на базу, будет чистить снег, пойдет в наряд на кухню, в патруль, в караулы, на разгрузку вагонов, на уголь, на картошку, на капусту…
Тухачевский был самым ярым сторонником выпуска танков, танков и танков… Он не думал, сколько надо отдать земли на строительство танкодромов и полигонов для такого количества танков, сколько надо будет построить ремонтных мастерских, казарм, клубов, квартир, складов и прочего, и прочего, и прочего. Он не думал, сколько на это потребуется рабочих… Ибо знал: рабочие не потребуются. Подразумевалось, что командиры украдут все необходимое и силами солдатиков все, что нужно, возведут…
Некоторые считают, что сила армии — в численности.
Тухачевский был из той самой породы стратегов — воевать числом. Но и с числами, как мы видим, у него были определенные трудности.
Он так и не понял значения цифр. Он так и не научился с ними работать.
Тухачевский был не способен провести самый простой расчет последствий своих действий и предложений.
Приходится удивляться терпению Сталина: как можно было держать такого стратега на столь высоких государственных постах?
Не в том беда, что самолеты у нас плохие или танки, — это лучшая в мире техника. Не в том беда, что люди глупые, — люди у нас удивительно талантливы.
А в том беда, что некоторые наши полководцы создавали армию, расходы на содержание которой превышали возможности государства. Потому наш офицер был вынужден думать не о боевой подготовке, не о том, как бить врага в бою, а о дереве, на котором ему предстоит ночевать…
Тухачевский был самым ярым сторонником именно такого подхода к строительству вооруженных сил: все средства государства — на производство оружия, почти ничего — на его содержание, почти ничего — на его освоение, ничего — людям, которые будут это оружие применять в бою.
Потому лучшее в мире оружие становилось неэффективным.
Если Тухачевский не понимал, к чему ведет его «реорганизация», значит, был он полным и беспредельно опасным идиотом.
Если он понимал, куда ведет его «реорганизация», но все равно на ней настаивал, значит, был он врагом народа и вредителем.