ГЛАВА 21 ЕСЛИ БЫ НЕ ЗИМА!
Будущий историк придет к заключению, что если учитывать военную обстановку, то нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал.
Генерал-полковник Герман Гот. Танковые операции. с. 163
— 1 —
Хрущевско-жуковско-гитлеровские выдумки про «неготовность» Советского Союза к войне даже не нужно опровергать. Если Советский Союз был к войне не готов, то Гитлеру следовало Сталина поймать и повесить на Троицкой башне Кремля. А вместе с ним следовало развесить на зубцах кремлевских стен всю сталинскую номенклатуру, как Петр вешал стрельцов: что ни зубец — то и стрелец. Если, как нас уверяют марксисты и гитлеровцы, страна была к войне не готова, то следовало загнать население Советского Союза в трудовые армии и заставить работать на Германию.
Почему же гитлеровцы не поймали Сталина и не повесили? Почему гитлеровцы не прошли парадным маршем по Москве? В чем дело? Если страна к войне не готова, так берите же ее! Рвите на части!
В ответ на это гитлеровцы слегка примолкали, но быстро находили лазейку: во всем виновата зима! Во всем виноваты огромные просторы, неисчерпаемые людские ресурсы Советского Союза, ужасное бездорожье и не менее ужасный климат. Если бы не грязь, не мороз, не снег, уж мы бы!.. Если бы не было зимы, то Гитлер бы вас… Хо-хо!
Еще во время войны министерство Геббельса заполонило страницы газет и журналов тысячами фотографий: немецкие машины увязают в русской грязи, погонщик хлещет плетью несчастную лошадь, которой не вытянуть телегу из жидкого месива, метель заносит танки метровым слоем снега, снежный вихрь рвет летнюю пилотку с головы бедного немецкого солдата.
Главный принцип пропаганды — наглядность. Потому подручные Геббельса демонстрировали обалдевшим тыловым бюргерам километры хроники: грязь, грязь, грязь, непролазная грязь, бескрайние поля, беспредельные равнины, снег, поземка, и ураганный ветер сбивает солдата с ног. (Съемки на аэродроме. За кадром — трехмоторный Ю-52 помогает стихии, добавляя пропеллерами ветра и драматизма ситуации.) После разгрома и падения гитлеровской Германии недобитые гитлеровцы решили: погиб наш Геббельс, но песня его не умрет. И завыли волчьим воем: ах, если бы не зима… К фокусам геббельсовской пропаганды после войны добавились документы германских штабов и генеральские мемуары с описаниями ужасов русской зимы, непроходимой грязи и невообразимого бездорожья.
Казалось бы, задача историков-марксистов в том, чтобы дать отпор этим вымыслам, чтобы никому неповадно было повторять доводы гитлеровских трепачей. Красная пропаганда должна была раз и навсегда разоблачить выдумки гитлеровцев. Но нет. Историки-марксисты не только не дали отпора, но подключились к нацистскому хору. Марксистские пропагандисты объявили, что Ваньки-дураки были глупы и неполноценны, к войне совершенно не готовы, и вовсе не они победили Гитлера, это пространство победило, просторы бескрайние, грязь и зима.
Спрашивается: зачем коммунистам нацистские вымыслы повторять? Ответ простой: им нужно доказать, что Советский Союз не мог совершить вторжение в Европу. Им надо слабость продемонстрировать. Вот и повторяют они сплетни о советской неготовности и отсталости: мол, армия у Сталина была хилая, командиры глупые, зима и мороз — единственная наша защита. Вот ария из этой оперы: «Артиллерийские орудия, мотоциклы, грузовики и даже танки застревали в непролазной грязи, колеса самолетов увязали в грунте полевых аэродромов, недопустимо сократился подвоз на фронт боеприпасов, горючего и продовольствия. На смену необычно дождливой осени пришла неожиданно ранняя зима. Когда в ноябре землю сковал мороз, многие пушки и транспортные средства так и остались там, где засели в грязи несколькими неделями раньше». Так описывает причины поражения Германии защитник Гитлера Иосиф Косинский в газете «Новое русское слово» (1990. 20 мая).
Косинскому подпевают М. Штейнберг, Ю. Финкельштейн, Л. Квальвассер, Л. Розенберг и еще целая орава.
Старая песня. Но не Косинский и Штейнберг первыми ее запели, не они придумали слова про бескрайние пространства и плохую погоду. И даже не Геббельс. Автор песни — бесноватый придурок. Первоисточник: «Застольные разговоры Гитлера». Запись 29 апреля 1942 года: «Той зимой, когда Наполеон уходил из России, самая низкая температура была минус 25 градусов, этой же зимой она достигла минус 52 градусов по Цельсию».
Так что, товарищи Косинский и Штейнберг, не возомните себя авторами: вот, мол, мы новую теорию выдвинули. Вы даже не соавторы гитлеровской песни. Вы только ее исполнители, вы — гитлеровские подпевалы. Вы рассказываете басни, которые до вас рассказывал бесноватый.
Жаль, что много у Гитлера подпевал нашлось. Совместный напор марксистской и гитлеровской пропаганды оказался столь мощным, что вслед за марксистами и гитлеровцами легенды о морозе и зиме, о бездорожье и огромных пространствах стали повторять люди вполне умные, далекие от пропаганды Геббельса. Неудивительно, что на вопрос о причинах поражения Гитлера современные германские школьники стопроцентно отвечают: зима, мороз и пространство.
— 2 —
Да что там школьники. Я лекции британским офицерам читаю, а мне — гитлеровский аргумент: если бы не такие пространства, так Гитлер бы вас… Ну разве не так? Ведь действительно в России бескрайние пространства, бездорожье, зима, снег и мороз. Ну согласись же!
И я вынужден согласиться. Правильно, говорю, господа. Так оно и было. Если бы не зима, если бы не мороз, если бы не такие пространства, так Гитлер разгромил бы Красную Армию и захватил Советский Союз.
На такие слова зал отвечает одобрительным ропотом. А я продолжаю: если так, то давайте согласимся и с другим допущением. Если бы Британия была не на островах, если бы не была прикрыта противотанковым рвом под названием Ла-Манш, то Гитлер бы и Британию придушил.
Это заявление гордые британцы воспринимают как национальное оскорбление. Но и мне злости не занимать: если бы в африканской пустыне не было песка и жары, если бы под Средиземным морем был тоннель для снабжения германских войск топливом и боеприпасами, то Гитлер вышиб бы британскую армию из Ливии и Египта и захватил Африку. А если бы Америка была не за океаном, а в Европе, под боком у Гитлера, и если бы Америка была маленькой страной, размером с Бельгию, то Гитлер и Америку раздавил бы. Без проблем. А если бы в Антарктиде был климат, как во Франции, то Гитлер там бы устроил для своих гениальных генералов курорты под пальмами.
Таким образом я могу выиграть любую войну: вот если бы во Вьетнаме не было джунглей, рисовых полей и болот, если бы Советский Союз не снабжал коммунистов автоматами АК-47 и патронами, если бы не давал танки Т-54, истребители МиГ-21 и зенитные ракеты С-75, то тогда Америка вышла бы победителем. А если бы в Афгане не было гор да народ помягче, то тогда…
Используя этот метод, я могу изогнуть историю в любом угодном для меня направлении и совершить все, что в голову взбредет: если бы на пути «Титаника» не плавал айсберг, так он бы с триумфом дошел до Нью-Йорка, побив рекорд скорости. Если бы Ла-Манш был шириной с бассейн в моем клубе да подогревался, так я бы каждый день через Ла-Манш плавал. А если бы Эверест был высотой метров десять и был бы он не черт знает где, а в моем саду, так я бы каждый день на Эверест взбегал. По три раза. Для здоровья.
Легко завоевать мир, если бы все было так, как нам хочется. Но в том-то и проблема, что в Афгане горы, во Вьетнаме джунгли, в Финляндии снег, в России грязь… И когда гитлеровские прихвостни рассказывают про грязь и снег, мы спросим: а знал ли Гитлер об этом до нападения? Вопли про грязь, снег и пространства как раз и служат доказательством умственной неполноценности всяких манштейнов, гудерианов и всех прочих гитлеровских стратегов. Войну в России проиграл германский школьный учитель. Надо было на уроках истории объяснить: деточки, не лезьте туда. Многие до вас лезли и поломали шеи. Всем Россия кажется рыхлой, аморфной, глупой и пьяной. Не обольщайтесь. А на уроках географии следовало объяснить, что Россия — большая страна, намного больше Греции, что климат там не очень мягкий, что иногда бывает мороз, что дороги несколько отличаются от германских. Но никто этого немецким деточкам не объяснил, и выросли из них генералы-придурки, которые вообще ничего не понимали, которые представления не имели ни о размерах России, ни о ее природных условиях.
Мудрый китаец Сунь-Цзы две тысячи лет назад учил, что подготовка войны начинается с изучения территорий, на которых предстоит действовать, надо знать все о местности, на которой собираешься воевать, надо знать про ветер и дождь, про источники воды, про мосты и дороги, реки и острова, города и деревни, про восходы и закаты, приливы и отливы, про горы, пустыни и перевалы. Когда гитлеровцы вопят про мороз и снег, они тем самым сообщают миру, что ничего об этом не знали. Они кричат об ужасных пространствах, признавая то, что понятия не имели о размерах Советского Союза. Тут и германской разведке счет пора выставить. Перед войной следовало в Россию заслать одного шпиона с задачей определить, велика ли Россия или она нечто вроде Люксембурга? Следовало определить, бывает в России мороз или не бывает? Было это сделано? Куда, простите, немецкая разведка смотрела и что докладывала? Выполнила ли она свои задачи? Согласен, немецкие стратеги были кретинами, пещерный уровень германских генералов известен всему миру, они никогда нигде не учились, они ничего не знали про наш климат и наши дороги, но ведь разведка должна была все предупредить. Не пора ли посмеяться над великими немецкими разведчиками?
Вопросы Штейнбергу, Косинскому, Городецкому и другим певцам германской мудрости: знали ли Гитлер, его гениальные генералы и вездесущая германская разведка о том, что Россия — это большая страна? Если знали, то какие меры были приняты, чтобы победить бескрайние пространства, ужасающее бездорожье, грязь, снег и мороз? Никаких мер никто не принимал.
Допустим, я — Ванька-взводный, полез вперед, не разведав местности, и утопил танки в болоте. Кто виноват, я или болото? Кого следует расстрелять, меня или болото? Допустим, ротный Петька полез в горы, а веревки забыл. Кого тащить в трибунал за срыв операции, Петьку-дурака или горный массив? Если мы с вами, Иосиф Косинский и Марк Штейнберг, пошли в Сахару, не захватив с собой воды, кого надо винить, нас, дураков, или бедную Сахару?
Если бесноватый вознамерился переплыть Ла-Манш, но по немощи своей не переплыл, то виноват ли в этом Ла-Манш? Если фюрер полез на Эверест без веревок и ледоруба, то виноват ли Эверест в том, что высок и скользок? Если Гитлер вознамерился покорить бесконечную Россию, в которой, мягко говоря, зверский климат, то следовало создавать боевую технику, соответствующую реально существующим условиям, и строить танки, которые могли бы действовать в таких условиях… Или в такую страну вообще не лезть… И если действительно во всем виноваты наша осень и наша зима, то надо было осень расстрелять, а зиму повесить.
Германские танки создавались специально для парадов, так следовало их лишь на парадах и применять. Если они хороши в курортном климате Франции и только летом, то необходимо было их против Франции использовать. Если они для русских дорог не годятся, то и жили бы с Россией в мире. Раз уж Германия к войне не готова, то надо было Московский пакт с Молотовым не подписывать и в войну не лезть. Кто Гитлера за хвост в Россию тянул? Он же сам выбирал и место, и время, и способ действий. Бесноватый полез в Россию, не захватив теплых кальсон, так кто же в этом виноват, сам недоумок и его гениальные полководцы или Россия виновата?
Нам говорят: вот если бы Россия была поменьше… Это воровской прием. Почему ни один наемный историк-гитлеровец не использует этот прием против Америки и Британии: вот была бы Америка поменьше, так он бы вас… Когда кричит Косинский про танки, которые увязали в грязи, я советую вспомнить, какая у немецких танков была удельная мощность и каково удельное давление на грунт. Лучший немецкий танк 1941 года T-IIIA имел 0,94 кг на каждый квадратный сантиметр опорной поверхности. Почти килограмм! На квадратный сантиметр! Конечно, он провалится в грязь. А удельная мощность у него всего только 13,9 л.с. на тонну веса. Это не удельная мощь, а удельная немощь. Остальные германские танки были еще хуже. Эти танки делали дураки ради показухи. Это типичная немецкая халтура. На таких танках можно было воевать только в опереточной войне против французских, британских и американских танков. Для настоящей войны они не годились.
Эти танки не соответствовали ни уровню нашего танкостроения, ни природным условиям, в которые бесноватый их бросил. И вот нам объявляют, что во всем грязь виновата. У гитлеровцев сознание, как у пьяного агронома: крыша течет — осень виновата, картошка в поле померзла — виновата зима.
Самый «мудрый» из германских фельдмаршалов Эрих фон Манштейн постоянно жалуется в своих мемуарах (Утерянные победы. М.: ACT, 1999) на «местность, не приспособленную для действий танковых войск». Я думал, опять наши переводчики напутали, но в английском переводе и в немецком оригинале один и тот же смысл: местность неприспособленная…
Доля правды в этом есть, местность и вправду не самая лучшая, но кто под кого должен приспосабливаться: полярный исследователь под Антарктиду или Антарктида под исследователя? Альпинист под Эверест или Эверест под альпиниста? Глупая русская местность не приспособилась под мудрейшего Манштейна, и потому он, бедный, утерял все победы. А если бы местность приспособилась, уж он бы показал образцы полководческого гения. И тысячи глоток прославляют гениального Манштейна: о великий, о мудрейший!
А между тем танки были впервые использованы 15 сентября 1916 года. Уже самый первый бой показал, что танки можно использовать только на доступной для них местности. А ведь это было во Франции и, повторяю, в сентябре. После того первого боя в штабах стали выделять на картах участки местности, на которых танкам лучше не появляться. Это и должно было быть сделано перед нападением на Советский Союз, германская разведка должна была составить карты и огромными красными пятнами на этих картах выделить «местности, не приспособленные для действия танковых войск». Мудрейшим Манштейнам следовало взглянуть на такие карты и присвистнуть: да как же я там воевать буду?
— 3 —
В Германии, на границе с Францией, примерно в тех районах, где в 1916 году впервые были применены танки, осенью 1939 года Манштейн готовил новое вторжение. В своих воспоминаниях он описывает непролазную французскую грязь, французский мороз и снегопад. Гитлер требовал от своих генералов готовности к сокрушению Франции, а те отвечали: погода не та. «Генерал Шперрле заявил, что его соединения не могут стартовать с размытых дождями аэродромов» (Манштейн. с. 90).
Вот она, немецкая готовность к войне. Это речь об аэродромах не на каких-то завоеванных варварских территориях России. Речь о стационарных аэродромах в Германии вблизи французской границы.
Гитлер множество раз заявлял о том, что главный враг Германии — Франция. Об этом — вся его книга «Майн кампф». Об этом Гитлер не забыл и перед своей смертью. В своем политическом завещании он написал: «Франция продолжает быть смертельным врагом немецкого народа».
И вот вам картиночка. Гитлер пришел к власти под флагом борьбы против Версальского договора, т.е. против Франции, которая, по словам Гитлера, являлась единственным врагом Германии и лишала Германию права на существование. Коль так, будь готов к войне с этой проклятой Францией. Но на германской территории в приграничных с Францией районах аэродромы грунтовые: чуть дождик — летать невозможно. Гитлер ликвидировал безработицу тем, что безработных бросил на строительство автобанов. Отчего тех же безработных не бросить на бетонирование взлетных полос? Вместо сотни километров автобана забетонируй несколько десятков взлетно-посадочных полос, и сразу готовность к войне с Францией резко возрастет. Но никто в Германии об этом не позаботился, никто к войне не готовился. И вот в сентябре 1939 года Британия и Франция объявляют Германии войну, но боевых действий пока нет.
Казалось бы: Гитлер должен бетонировать взлетно-посадочные полосы! Рабсила дармовая — народу по концлагерям уже сидит достаточно. И трудовую повинность в Германии ввели — бросай молодых балбесов бетон укладывать. Но нет, ничего не делается: будет хорошая погода — сокрушим Францию. Не будет погоды — будем сидеть на раскисших аэродромах. Тут напрашивается вопрос: если бы Франция и Британия сами нанесли удар по Германии осенью 1939 года, что бы германская армия делала без авиационной поддержки?
Манштейн продолжает свои рассуждения о невозможности германского нападения на Францию осенью 1939 года: «Важнейшей причиной было время года. Осенью и зимой германская армия могла лишь в очень ограниченных масштабах использовать два своих главных козыря: подвижные танковые соединения и авиацию. Кроме того, непродолжительность дня в это время года, как правило, не допускает достижения в течение одного дня даже тактического успеха и тем самым мешает быстрому проведению операций» (Манштейн. с. 100).
«Как известно, Гитлер собирался вести наступление поздней осенью. Проливные дожди делали местность непроходимой, либо сильный мороз и снегопад ставили под вопрос возможность успешных действий танков и авиации… Когда штаб группы армий послал очередное донесение о том, что длительные дожди в настоящее время делают начало наступления невозможным, Гитлер послал к нам своего адъютанта Шмундта с заданием проверить состояние местности. Тут Хеннинг фон Тресков оказался как раз на месте. Он безжалостно таскал целый день своего бывшего товарища по полку, Шмундта, по почти непроходимым дорогам, по размякшим распаханным полям, мокрым лугам и скользким склонам гор, пока тот, совершенно обессилевший, вечером снова не появился в нашем штабе. С тех пор Гитлер отказался от подобного неуместного контроля наших донесений о погоде» (Манштейн. с. 75).
Все это — о подготовке к вторжению во Францию: зима, сильный мороз и снегопад, грязь, почти непроходимые дороги, дождь, размытые аэродромы, с которых не смогут взлететь самолеты… Манштейн пишет правду: во Франции действительно жуткая осень и невероятно свирепая зима. Каждый знает, какая там грязь, какой мороз, снегопады и как ужасно французское бездорожье. Воевать на таких танках, какие были у Гитлера, во Франции ни зимой, ни весной, ни осенью нельзя. Только летом.
Но неужто гениальные гитлеровские стратеги верили, что в России им будет лучше?
— 4 —
Теперь обратим внимание на время и место действия. Ноябрь 1939 года. Манштейн готовит вторжение во Францию. Но он пока еще в Германии. Германский штабной офицер целый день таскал гитлеровского адъютанта по ГЕРМАНСКОМУ бездорожью, по НЕМЕЦКОЙ грязи. Это делалось затем, чтобы убедить. Не адъютанта, а пославшего его Гитлера в простой мысли Манштейна: «Осенью и зимой германская армия могла лишь в очень ограниченных масштабах использовать два своих главных козыря: подвижные танковые соединения и авиацию».
Речь не о России! Никаких намеков на разработку планов против Советского Союза в ноябре 1939 года еще не было. Манштейн старался убедить Гитлера (и убедил!) в том, что германские танковые войска и авиация не способны действовать зимой и осенью на ГЕРМАНСКОМ бездорожье, в ГЕРМАНСКОЙ грязи, в ГЕРМАНСКОМ снегу.
Так стоит ли винить РУССКУЮ грязь и РУССКУЮ зиму в поражении Гитлера, если изнеженные германские танковые войска были не способны преодолеть даже немецкое бездорожье, если немецкий дождик делал их небоеспособными, если они не переносили даже немецких морозов? Германские войска были не готовы воевать в ужасающем климате Германии и Франции. Вот бы великим стратегам сравнить: пока мы сидим на границе с Францией и воевать тут не можем, Красная Армия взламывает неприступные укрепления в Финляндии. В том климате. А мы топчемся перед французской границей, потому что нам грязь и снегопады мешают. Так кто же из нас к войне готов, а кто нет? Но об этом никто не думает и никто над гитлеровцами не смеется…
И боевые действия Красной Армии в Финляндии Гитлера ничему не научили. Гитлер никаких уроков из той войны не сделал. Поэтому под Москвой он и вляпался в грязь и снег.
Гитлер полез в Россию, сломал шею и сгорел. Но никто умственные способности Гитлера и его генералов под вопрос не ставит, никто над ними не смеется.
Из боевых действий в Финляндии гитлеровские агитаторы делают вывод о неготовности Красной Армии к войне, они твердят про нашу глупость и обезглавленную армию. Ни Гитлер, ни Косинский, ни Штейнберг, ни примкнувшие к ним Палант с Финкельштейном не вспоминают о природных условиях, в которых воевала Красная Армия в Финляндии. Никаких скидок на природные условия нам никто не делает: природные условия роли не играют.
Но вот Гитлер увяз в снегах России. Вывод Косинских и Штейнбергов: Гитлер — мудрейший полководец, только, знаете ли, ему природные условия помешали. Ах, если бы не было природных условий!
А я напомню о природных условиях в Финляндии. «Деревья лесисто-скалистой зоны растут на беспорядочных нагромождениях скальных обломков, часто достигающих высоты человеческого роста и выше. Во время первых рекогносцировок я иногда пытался сойти с дороги и проникнуть в лес, но это удавалось мне крайне редко. Чаще всего это можно было сделать только на четвереньках… Движение через скалы и между ними — дело крайне утомительное. Лишь в очень редких случаях их можно обойти. О движении машин, даже после вырубки деревьев, не может быть и речи. Не проходят там и вьючные животные… Передвижение и ведение боевых действий в построениях, обычных в нормальных условиях местности, здесь исключены. Район заболоченных лесов также густо покрыт деревьями. Передвигаться там еще труднее, чем по лесисто-скалистой местности».
Я специально привожу впечатления о Финляндии не советского генерала, а германского. Генерал-полковник Лотар Рендулич в 1944 году воевал в тех краях против Красной Армии и поделился своими впечатлениями (Управление войсками. М.: Воениздат, 1974. с. 189). Вот в таких условиях однажды наступала Красная Армия и прорвала «линию Маннергейма». К таким природным условиям добавьте снежный покров, снайперов, мины и все прочее. К этому добавьте мороз. Правда, до минус 52 в Финляндии не доходило…
В феврале 1940 года Красная Армия прорвала даже теоретически непреодолимую «линию Маннергейма». А нам марксисты-гитлеровцы говорят: вот она — неготовность Красной Армии к войне, вот она — глупость Сталина.
В то же самое время германская армия просто отказывалась воевать во Франции. Немецкие генералы откровенно саботировали приказы высшего командования о наступлении по причине плохой погоды во Франции. «Тут, к счастью, вмешался бог погоды и вынудил к переносу этого срока, который только до конца января 1940 года изменялся пятнадцать раз» (Манштейн. Утерянные победы. с. 95). Приказ о наступлении переносился множество раз и после января 1940 года. Германские генералы были не готовы воевать во Франции даже в апреле, потому как в апреле во Франции страшные холода.
И вот находятся люди, которые упрекают Красную Армию в неумении воевать зимой…
А в 1941 году Гитлер воевал под Москвой. Тут не было ни полярных морозов, ни снегов по горло, ни болот, и леса под Москвой — не карельские чащобы, и грунт — не трясина, и валуны путь не преграждают, и нет тысячи озер, рельеф под Москвой — мечта для наступающего: ни тебе каменистых речек, ни берегов крутизны отвесной. И советская оборона под Москвой — не «линия Маннергейма». Но Гитлер увяз.
Тут бы и объявить: любуйтесь, вот она — хваленая «готовность» Гитлера к войне, вот она — гитлеровская «мудрость». Но так историки-коммунисты не сказали. Логика: если Красной Армии трудно в Финляндии на полярном морозе воевать, значит, она к войне не готова, а если гитлеровским войскам трудно на мягком морозце воевать, значит, они к войне готовы, но только мороз им побеждать мешает.
В XIII веке на Русь пришли монголы, и погода им не помешала, и пространства им не были помехой, и климат оказался чудесным, и дороги были хорошими, ни мороз, ни грязь, ни снег, ни ветер им не стали преградой, и зима их не остановила. Для монголов местность оказалась приспособленной, это только под мудрейшего Манштейна она не приспособилась.
А ведь у Гитлера и его полководцев решение было. Если все дело в местности и погоде, то следовало сажать солдат не на танки, машины и мотоциклы, а на монгольских лошадок.
Было еще решение. Советские «ЗИС» и «ГАЗ», американские «студебеккер», «додж», «виллис» вполне для наших дорог годились. Если проблема только в дорогах, то проблему следовало предусмотреть заранее: с американцами не ссориться, а получить у них в качестве помощи 400 000 великолепных грузовиков, и тогда никаких проблем не возникло бы.
Или выпускать машины, хотя бы приблизительно равные по качеству советскому «ЗИС-5».
— 5 —
Теперь откроем служебный дневник генерал-полковника Гальдера. Он хвалился тем, что разгромил Советский Союз за 14 дней. Однако постепенно автор дневника начинает терять задор. Потом появляются записи о нехватке резервов, снарядов, топлива для танков и машин, запасных частей и пр. и пр. Фанфары более не гремят и не звенят победно колокола. Пошли записи об упорном сопротивлении Красной Армии, о внезапных контрударах, о мудрости и твердости советского военного руководства, о тяжелых невосполнимых потерях германских войск…
Запись в служебном дневнике Гальдера 10 августа 1941 года: «Этим попыткам противника измученная немецкая пехота не сможет противопоставить решительных наступательных действий… В данный момент наши войска сильно измотаны и несут большие потери».
11 августа 1941 года: «Войска измотаны. То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и в то же время сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне. Командование обладает крайне ограниченными средствами… В сражение брошены наши последние силы».
Блицкриг захлебнулся уже в августе! Сил нет. Вот причина остановки. Они вынуждены перейти к обороне, т.е. к позиционной войне. И вот наглые гитлеровские агитаторы объявляют, что во всем виновата грязь в октябре. Нет, герр Косинский. Нет, герр Штейнберг. Ни при чем тут грязь в октябре. Надо было готовиться к войне настоящим образом и в августе вводить в сражение Второй стратегический эшелон германских войск. Почему его не ввели в сражение? Да просто потому, что его не было. Нечего было вводить в сражение.
Армия Гитлера была настолько слаба и в такой степени не готова к войне, что ровно через два месяца после ее начала встал вопрос не о наступлении, а о том, хватит ли сил на оборону. Кроме того, во главе этой армии стояли не самые умные люди.
Гальдер, 22 августа 1941 года: «Записка фюрера полна противоречий… Положение ОКХ стало нетерпимым из-за нападок и вмешательства фюрера. Никто другой не может нести ответственность за противоречивые приказы фюрера, кроме него самого… Во второй половине дня наши споры и дискуссии были прерваны телефонным разговором с фельдмаршалом фон Боком, который вновь подчеркнул, что его войска на том рубеже, который был достигнут ими в расчете на наступление на Москву, не смогут обороняться в течение долгого времени».
Не о наступлении речь. Не о блицкриге. Не до жиру, как бы захваченное удержать.
5 сентября 1941 года: «Наши части сдали противнику дугу фронта под Ельней». На главном стратегическом направлении войны войска группы армий «Центр» не выдержали ударов 24-й армии и сдали плацдарм, который был необходим для удара на Москву.
— 6 —
Во всем виноваты зима, мороз, снег, грязь и пространства. Согласимся. Но в этом случае надо было просто уйти из этого проклятого места. Объявить войну 22 июня 1941 года и отойти к Берлину на линию Одера и Варты. Уйти туда, где нет снега, грязи и мороза, где нет этих бескрайних просторов, где есть прекрасные автострады, где мягкий климат. Вот там и разбить этих глупых низколобых Иванов. Зачем лезть туда, где грязь и холод?
Ну хорошо, поначалу свою неготовую к войне армию переоценили, лихо шли вперед, дошли до Смоленска и Орши, но вот кончается август, а за ним, как нас в школе учили, должен наступить сентябрь и все, что следует за сентябрем. И тут надо было гениальным гитлеровским стратегам думать головами: дальше-то что? В 1812 году войска Бонапарта попали под первый снег 13 октября. А до того была грязь. Из этого следовало и исходить.
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский: «При здравой оценке создавшегося положения и в предвидении надвигавшейся зимы у врага оставался только один выход — немедленный отход на большое расстояние» (ВИЖ. 1991. No 7. с. 9). Решение не лучшее, но другого не было. Вопрос: почему не отошли?
Ответ находим все в том же дневнике Гальдера. 13 сентября 1941 года появляется вот какая запись: «В настоящий момент нельзя предусмотреть, какое количество сил сможет быть высвобождено с Восточного фронта с наступлением зимы и какое потребуется для ведения операций в будущем году».
Заговорил — в будущем году! Нет еще морозов. Нет еще грязи. А они вспомнили про будущий год. А это ни много ни мало, а признание того малозаметного факта, что блицкриг кончился. До грязи. До снега. До мороза. Война уже превратилась в затяжную, т.е. для Германии гибельную. Потому не надо на грязь и мороз пенять.
Не менее важным является и замечание о том, что с началом зимы германские войска будут высвобождаться… Гениальные стратеги с Гитлером во главе думали так: ударит мороз — и Красная Армия разбежится. «Верховное командование было так уверено в успехе своей безумной затеи, что важнейшие отрасли военной промышленности уже осенью 1941 года были переключены на производство другой продукции. Думали даже с началом зимы вывести из России 60-80 дивизий, решив, что оставшихся дивизий будет достаточно для того, чтобы в течение зимы подавить Россию» (Гудериан. Воспоминания солдата. с. 206).
5 ноября 1941 года Гальдер пишет: «Положение может улучшиться только с наступлением морозов».
Вот как! Они ждали зимы, как спасения. 5 ноября 1941 года они уже в безвыходном положении. Последняя надежда гитлеровцев — на природные условия: вот ударят морозы — и мы сразу победим! А отсутствие мороза — оправдание: нет победы, потому как нет мороза.
Но вот ударил мороз, и это опять им оправдание: нет победы, потому что мороз мешает.
И пошли звонари трубить об ужасных условиях. И заговорил Гитлер про минус 52…
Удивляться есть чему: Гитлер врал про минус 52, а Косинский, Штейнберг, Палант, Лондон, Черняк, Финкельштейн, Городецкий его почему-то не разоблачают. Наоборот, поддакивают: действительно в России погода просто ужасная.
29 мая 1942 года Гитлер смотрит знаменитый советский фильм «Разгром немцев под Москвой». Фильм убеждающий и впечатляющий. В «Застольных разговорах» в этот день зафиксированы комментарии Гитлера: «Этой зимой на нашу долю выпали особенно тяжкие испытания еще и потому, что одежда наших солдат, уровень их оснащения и моторизации ни в коей мере не соответствовали условиям той зимы, когда температура понизилась до минус 50… Первые немецкие пленные, вот их уже толпы без шинелей, без перчаток, без зимней одежды, пританцовывающие от холода, с глубоко засунутыми в карманы руками, которые они время от времени вынимали оттуда, чтобы растереть уши и нос!.. И наконец, потянулись бесконечной чередой обледенелые немецкие танки, цистерны, грузовики, орудия; все брошено потому, что Генеральный штаб сухопутных войск не заготовил в свое время запасы морозостойкого горючего и зимней одежды».
Слушайте, защитники Гитлера, что фюрер глаголит: не зима виновата, а неготовность к зиме. Себя бесноватый, понятно, виновным не считает, но своих генералов обвиняет: готовили блицкриг, но уровень моторизации войск совершенно неудовлетворительный. Готовили блицкриг на лето, но почему-то воевали зимой, не заготовив морозостойкого горючего и зимней одежды.
Эти откровения современным гитлеровцам весьма не нравятся. В своей защите нацизма они пошли дальше самого Гитлера. Гитлер обвиняет своих генералов в безалаберности, а наши умники их защищают: не виноваты гитлеровские стратеги, зима виновата! Товарищи дорогие, если ваши писания не бессовестная апологетика нацизма, то как их тогда назвать?
— 7 —
Самое интересное вот что: гитлеровцы полезли в 41-м году, обожглись морозом, зачем оставаться в этой ужасной стране на вторую зиму?
Так нет же, не ушел Гитлер. На следующий год — Сталинград. Москва 1941 года ничему Гитлера не научила. И под Сталинградом немецкие вояки снова остались без теплых кальсон. И вот нам снова рассказывают про мудрость германских генералов и ужасную русскую зиму, которая под гитлеровцев не приспособилась.
В 1941 году Гитлеру времени не хватило разбить Советский Союз, а чего ему не хватило в 1942-м?
Главный вопрос: какие выводы сделал Гитлер и его мудрейшие генералы из первой катастрофической зимы в Советском Союзе? В 1941 году никаких мер для обеспечения боевых действий зимой не было принято. А что было сделано для подготовки к новой зиме? Думал ли о ней Гитлер?
Он думал. И нашел гениальное решение. «Застольные разговоры», запись 5 апреля 1942 года: «В центральной полосе первым делом нужно засадить все бескрайние заболоченные земли камышом и т.д., чтобы с наступлением следующей зимы легче можно было перенести страшный русский холод».
Вот оно — решение! Пересидим следующую зиму на бескрайних заболоченных землях в камышах. Как тигры уссурийские.
Этот перл вполне в духе бетонных паровозов и собак в безвоздушном пространстве.
Но не будем смеяться. Плохое решение или хорошее, но оно найдено. Коль так, вызывай министра восточных территорий и ставь боевую задачу: сажать камыши на заболоченных землях. Советский Союз — страна не малая. Уже идет апрель 1942 года. Если отдать немедленно приказ сажать камыши, то и тогда успеют ли засадить болота на многих сотнях тысяч квадратных километров оккупированной территории? И где взять столько семян? И сколько людей на это потребуется? И успеют ли те камыши подняться до осени и защитить доблестных германских воинов от снега и мороза?
Я не определяю и не оцениваю глубину гитлеровского идиотизма. Речь о другом: нашел решение (пусть и трижды идиотское) — действуй. Но у Гитлера нет механизма исполнения его решений. Он брякнул нечто, его слова отозвались эхом под сводами бетонного бункера и затихли. Они вписаны секретаршами и историками-летописцами в толстые черные тетради, чернила высохли, и гитлеровские слова остались в тех тетрадях навеки, не вызвав никакого действия. Гитлер брякнул нечто. Произошло сотрясение воздуха. На этом подготовка к следующей зиме завершилась. Его слова — собачий брех в безвоздушном пространстве. Никто брешущего пса не слышит, никто не реагирует. После тех слов о новой зиме никто в Германии не вспомнил, пока 19 ноября 1942 года не пропела певчая сталинградская птичка — жареный петушок.
Вопрос всем защитникам Гитлера, всем, кто утверждает, что в поражении Германии виноваты зима, грязь, снег и мороз, а мудрейший Гитлер и его гениальные полководцы не виноваты: товарищи фашисты, а сами вы не пробовали по рекомендации вашего мудрейшего фюрера перезимовать хотя бы одну русскую зиму на болотистой местности в камышах?